Я стояла недвижным манекеном за стеклом, в которое пялились двое. Была ночь, хотя у меня не было глаз, чтобы понять это, и было холодно, хотя я была мертва. У меня не было одежды, не было лица, мои руки валялись внизу, у моих ног. Кто-то аккуратно положил мои кисти рядом с моими ногами, чтобы мне было легче дотянуться. Но во мне не было горячей крови, чтобы согнуть пластиковое тело, и не было живого сердца, чтобы разогнать жар по закоченевшим ногам.
Двое смеялись и шли дальше по улице: я завистливо глядела им вслед.
Я стучалась в стеклянные двери, до тех пор, пока мои руки не треснули запястьях и не сломались. Двери не открывались, а из зеркал на меня смотрело моё же мёртвое лицо из белого пластика. И тогда я заставляла себя смеятся себе же в ответ, и разбивала обломками рук зеркала: за ними были кирпичные стены. А когда одно зеркало не разбилось, я оказалась в тесной витрине, так близко от ночной улицы.
Хорошо, что у манекенов не рисуют лиц. Я бы расплакалась, будь у меня глазницы.

Мимо шёл клоун в красном плаще, он хохотнул, увидя меня, сделал стойку на руках и смешно махнул ногами. Он умел заговаривать раны, проклинать богов и находить людей в городском месиве. Он любил теряться в толпе и прятаться на кирпичных стенах, чтобы собирать сплетни мегаполиса.
-Постой. Научи меня улыбаться.
И тогда он поднял с асфальта гвоздь, распорол себе ладонь и нарисовал кровью улыбку на моём лице без глаз.

Мимо шёл человек с головой ворона. Он прожил тысячу лет и был мудрым, как камни, и он любил пить коньяк в угловом кафе. Он любил смотреть, как перекрещиваются две улицы, как смешиваются жизнь и смерть, и любил погружать перья в этот тёмный поток. На его перьях огненным было выжжено слово, на языке, который никто не знал.
-Постой. Научи меня говорить.
И тогда он поднял крыло, рассёк мою пластиковую гортань и заставил слова бежать из открытой раны.

Мимо шёл скрипач, который потерял своё лицо. В его сердце всегда играла музыка, он любил пыльный город и умел слушать его голоса. Он был глупым, но верил в свою свободу и умел зажигать огни своей музыкой. Жаль только: был глупым и потерял своё лицо в одном из диких танцев под деревьями.
-Постой. Научи меня любить.
И тогда он засмеялся, взял свою скрипку и начал играть, но у меня не было ушей, чтобы его услышать.
Музыкант плюнул, обернулся через левое плечо и стал огненной птицей, которая растворилась в тёмно-синем городе.